На главную страницу сайта
Полоса газеты полностью.

"Буду упрямо глядеть в небеса"


Поэт Илья Рейдерман к своему 70-летию задумал выпустить семь сборников. Не получилось. И вовсе не оттого, что родник творчества иссяк. Стихов в памяти его компьютера - море. Рейдерман из тех поэтов, которые откликаются не только на события, но и на любой порыв настроения. Причины невыхода книг самые банальные. Издан только один сборник, по смыслу завершающий "семилогию".

На первый взгляд квинтэссенция всех стихов удручающа:

Не я страдаю - мир!
Во мне. Со мной.
Его частица я -
больная клетка.
Листок на древе мировом...

Однако в интонациях поэта бьется, как пульс, и радость человека от свежести утра, и трепет от голоса друга... Что же, он противоречит себе? Да, противоречит, да, спорит с собою! Потому что мировосприятие не уложишь в прокрустово ложе одного чувства.

Не могу припомнить исповеди, подобной той, какой является книга "Земная тяжесть". Строки ее - движение от легкости и трепетности эмоций (найден и символ - бабочка) к углублению в потаенность чувств.

Все лабиринты души промыты словом - точным, свежим, истинно поэтическим.
Порою мнится, что создатель стихов смотрит на свою суть отстраненно. Он трезво ставит страшный диагноз состоянию, в котором пребывает на нынешнем отрезке бытия. А может быть, просто в этом состоянии уже нет страха. Нечего и некого бояться. Можно высказать правду до донышка. "Позабудь о победах. Позабудь об обидах. Дело вовсе не в этом, а в том, что не лжив". В то же время автор не перестает являть себя как центр собственной вселенной, распространяющей свет, поэтому он рассчитывает - нет, скорее мечтает! - о том, чтобы его понимали, признавали, любили. Да есть ли творец, не мечтающий о том же?
Какую же правду хочет донести до нас поэт? Всечеловеческую. Он говорит о старости:

Вот и деревья без листьев уже
Средь подступающей тьмы.
Я вместе с ними на рубеже
Долгой унылой зимы.

Говорит без возвеличивания ее сомнительной мудрости, без жалости, без сантиментов. "Горько знать, что это - финиш, и назад дороги нет". Старость - не радость. Ей чаще всего сопутствует внутреннее одиночество. Человек устает - во всех смыслах. Даже если душа молода, тело свидетельствует об ином. И в этом трагическая дисгармония существования.
Что же делать?

Смирись! Стань деревом
или травою -
Постигнешь,
как страдает все живое!
И сам свой груз тащи,
как муравей...
Страдай, чтобы
подняться чуть повыше.
Трудись и мысли.
Пониманья боль
Еще ступенька -
к небесам поближе...

Терпеть, без страха принимая зиму...
Значит, смириться, страдать и терпеть? Сдаться в плен хворобам, немощи? Поэт избирает другой путь.
Каждый день, говорит он, наполняется созерцанием: дерево, зримое из окна; круговорот небесных звезд; вспышка молнии; тополиный пух... Впечатления от зримого подобны снадобью, пролитому на замедлившееся сердце, чтобы снова ускорить его ритм. Только надо уметь видеть, слышать, чувствовать. Тогда и смиряться, и терпеть будет легче.

Цикл этот словно написан акварелью по сухой бумаге. Строфы четки и прозрачны. Возникает ощущение, что стоишь в осеннем пустом лесу. И становится не по себе. Близость ухода - что может быть страшней?
Оказывается, есть нечто более страшное. Это потеря близких. Автор не так давно потерял жену и сына. Сначала тяжесть придавила его, как бетонная плита. Прошло немало времени, прежде чем отчаяние начало выплескиваться в стихах.
Тот, кто познал подобное горе, не сможет читать их, не задыхаясь от безысходности. Акварель уступает место сгущенной мрачной живописи. Поэт не сдерживается - это способ облегчить свои страдания:

Как страшно, Г-споди,
как трудно!
Все - словно страшный сон
иль бред.
Все - алогично, безрассудно,
Безумной тьмою застит свет.
Полет во тьму и миг паденья
И рушится все то, чем жил...

Стихи о сыне, стихи, посвященные ему - поэту Карлу Рейдерману, исполнены трагизмом. Истинно мужским. Не причитает отец, не сетует. Просто не понимает, как жить без своего земного продолжения. Он вспоминает "житейских мелочей осколочки". Слова, которые рвались наружу, но застряли в горле. Обиды, которые не были прощены. Сейчас он адресует эти слова не только родным, но и друзьям, которые ушли в безвозвратный путь. Каждый из них остался в памяти и где-то глубоко внутри:

И кричит мое слово,
летя над землею, как птица.
И тоскует рука -
без твоей дружелюбной руки.

Читаешь такое - и словно сам погружаешься в черную бездну. Но вдруг обжигаешься о строку:

Беде спасибо! - если б не она,
Как все б рыл землю
до седьмого пота.

Да, такова диалектика бытия. Страдания становятся тиглем, на огне которого выпариваются суетность, зависть и прочие атрибуты обыденности. Душа воспаряет над ней, "как будто рухнула стена - и даль! И высь! И тяжкая свобода". Она воспаряет на крыльях рифм. В творчестве - спасение. Нужно упрямо идти, чтобы успеть сказать многое другим людям. Помочь им хотя бы так, как может только поэт:

О, гляди - сквозь дожди
и печаль,
И поверь обещанию света!

Удивительно: в этой книге скорбей самое часто повторяющееся слово - "ЖИЗНЬ". Так и должно быть у настоящего поэта.

Стать деревом.
О руки вверх поднять,
Природе, небесам
на милость - сдаться!

Горько знать, что это -
финиш,
Что назад дороги нет.

Вероника КОВАЛЬ.

Полоса газеты полностью.
© 1999-2025, ІА «Вікна-Одеса»: 65029, Україна, Одеса, вул. Мечнікова, 30, тел.: +38 (067) 480 37 05, viknaodessa@ukr.net
При копіюванні матеріалів посилання на ІА «Вікна-Одеса» вітається. Відповідальність за недотримання встановлених Законом вимог щодо змісту реклами на сайті несе рекламодавець.