(Продолжение. Начало в № 543.)
Извлечь
частицу добра
"Может ли чистое
родиться от нечистого?"
(Иов.)
"От Тераха произошел Авраам,
от Ахаза — Хизкия,
от Омона — Ошия,
от Шими — Мордехай,
из отдельных людей —
народ Израиля,
из мира сегодняшнего
родится будущий мир.
Кому под силу было
совершить это?
Кто мог повелеть,
чтобы это свершилось?
Один лишь Он во всей Вселенной".
(Мидраш, "Бемидбар Раба".)
В печальных историях Лота, Иеуды и Рут есть еще один глубокий смысл. Вина этих людей — не только в уступках Сатане. Еврейская религиозная литература и особенно книги каббалистов часто говорят о том, что наш мир есть смешение Добра и Зла. Во зле всегда присутствует добро, иначе зло не могло бы существовать. Высшая цель человека — извлечь из зла крупицы добра. Безусловно, это нелегкая задача. Тот, кто хочет приступить к ней, должен пройти долгий путь самоусовершенствования. Но в том и состоит предназначение человека, чтобы высвободить добро в своей душе из оков зла.
В ту пору каждому было известно, что народ моавитян — это оболочка, внутри которой скрывается добро. Это добро должен был принести в мир род Давида. И вот Рут высвободила это добро. По этому поводу в Писании говорится: "Кто может отделить чистое от нечистого?"
Такова цель Создателя, управляющего миром: для каждого деяния найти правильный путь. Пути Г-спода, которыми идут люди, всегда сложны и извилисты. Но, видимо, таков извечный удел всех достойных личностей, всех тех, кто прокладывает путь среди зла с тем, чтобы найти и высвободить из-под его оболочки добро.
Искры добра разбросаны по всей Вселенной. Одна из них была заключена в Лоте, и эта искра не исчезла в мерзости Содома. Чтобы сохранить ее, Г-сподь послал ангела Рафаэла: исцелив Авраама, Рафаэл направился в Содом, чтобы спасти Лота, от которого должен был произойти Давид. Из поколения в поколение передавалась эта спасенная частица добра. Так она и таилась в нечистоте, пока Рут не передала ее еврейскому народу. Такая же искра добра была скрыта в Тамар. Иеуде было суждено соединиться с ней, но по своей воле он никогда бы этого не сделал. Когда пришло время создавать род Давида, Г-сподь послал ангела, и, подчинившись ему, Иеуда свернул к тому месту у дороги, где сидела блудница. Семь поколений моавитян сменилось, прежде чем, наконец, высвободилась та крупица добра, которую нес в себе Лот. В должное время Рут, моавитянка, пришла на поле Боаза. И несмотря на то, что с давних времен евреи считали, что моавитянка не может жить среди народа, избранного Б-гом, все же Боаз, потомок Иеуды, судья, избранный своим народом, нашел давно забытый закон, согласно которому моавитянке не запрещалось стать женой еврея. И вот в тот день, когда Боаз и Рут заключили союз, последний день жизни Боаза, искры добра, сохраняемые Г-сподом с того времени, когда Он даровал жизнь Лоту и когда Он даровал потомство Иеуде, — эти искры соединились. От того союза родился Овед — дед Давида.
БРАК ПО ЛЕВИРАТУ И БРАК С МОАВИТЯНКОЙ
Обычай, согласно которому после смерти мужа ближайший его родственник должен восстановить его род от его жены, т. е. брак по левирату, впервые упоминается в Торе в том месте, где речь идет о смерти Эра, первенца Иеуды. Иеуда велел своему второму сыну, Онану, жениться на вдове своего брата и "восстановить семя брату своему" ("Берешит", 38:8). "Зоар" объясняет нам, что со смертью человека связь его с земной жизнью не прекращается, потому что его дети продолжают в некотором смысле то, что ему было предназначено свершить. Если человек умирает, не оставив детей, то его предназначение остается невыполненным. Чтобы этого не случилось и чтобы цепь жизни не прерывалась, когда смерть уносит одно из ее звеньев, Г-сподь повелел, чтобы брат умершего женился на его вдове и продолжал его род. Тогда душа умершего как бы переселяется в ребенка, родившегося от такого брака, и дети его вдовы и ближайшего родственника выполняют то, что ему было предназначено совершить. Комментаторы объясняют также, что поскольку муж и жена — единое целое, то, когда муж женщины умирает, умирает как бы и часть ее самой, поэтому она обязана восстановить прерванную цепь жизни, выйдя замуж за близкого родственника мужа. Самым близким родственником считается брат мужа. Поэтому женщине после смерти мужа заповедано вступить в брак именно с братом покойного.
В древние времена, до вручения Торы, мудрецы, подобные Иеуде, знали о возможности брака по левирату. Им также было известно, что, если умерший не имел брата, другой близкий родственник также мог восстановить нарушенный ход жизни. Поэтому союз Иеуды и Тамар был вполне законным, даже желательным событием. И все же форма, в которой он произошел: внезапное вожделение к "блуднице" и последовавший за этим позор — была унизительна для Иеуды.
Сразу же после дарования Торы подобного рода союзы стали невозможны, поскольку Тора запретила кровосмесительные браки между членами одной семьи. И все же обычай брака по левирату остался угоден Б-гу, поэтому Он разрешил, а иногда даже повелевал брату (но не отцу!) умершего жениться на его бездетной вдове.
Рут могла стать женой Боаза, т. к. он был ее близким родственником, но не настолько близким, чтобы сделать их брак кровосмесительным. Самым близким родственником был Тов, брат Элимелеха и дядя Махлона. Боаз был всего лишь двоюродным братом Махлона. Конечно, в Торе говорится, что лишь родной брат покойного должен жениться на его вдове, но, как мы видим из "Книги Рут", в те дни евреи считали, что долг живущих — продолжить род покойного и дать новое убежище его душе.
Моавитянин, но не моавитянка
Тора объясняет нам, почему ни аммонитянин, ни моавитянин не может войти в общество Г-сподне: "За то, что не встретили они вас с хлебом и водою на пути, когда вы шли из Египта" ("Дварим", 23:5).
Комментируя эти строки, мудрецы говорят, что лишь мужчина — аммонитянин или моавитянин — не может быть присоединен к израильскому народу. Такое толкование следует из самих строк. Тора объясняет нам причину запрета: Г-сподь обвиняет моавитян в том, что они не встретили утомленных долгим путем евреев с едой и питьем, т. е. не последовали простейшему правилу человеческого поведения. Мудрецы объясняют нам, что именно мужчины, а не женщины выходили в пустыне навстречу путникам. Поэтому обвинение не касается женщин, и им было позволено принимать еврейскую религию и становиться женами евреев.
Как и всякое толкование, касающееся запрета, записанного в Торе, это толкование было передано Моше Б-гом. Пусть теперь оно кажется нам несколько странным, толкователи его не придумали, а всего лишь нашли обоснование в Торе. Это единственный закон такого рода, когда запрет касается одного пола и неприменим к другому. Например, мамзеру (рожденному от запрещенной связи, например, вне брака, т. е. человеку, рождение которого нельзя узаконить) — независимо от его пола — запрещено вступать в брак с евреем или еврейкой. Почему же сделано исключение для моавитян и аммонитян? Ответ, объясняют мудрецы, можно найти в самой Торе, в тех словах, которые были приведены выше.
Этот закон был известен Моше и его ученикам. За три столетия, прошедшие с завоевания Обетованной земли до времени Боаза и Рут, закон забылся — видимо, потому что никогда не применялся. В те времена Устный Закон существовал действительно только в устной форме, и комментарии к Торе записаны не были. Они передавались от учителя к ученику, от поколения к поколению. Поскольку среди аммонитян и моавитян не было желающих принять религию евреев (естественное следствие долгой вражды между этими народами), вопрос об их праве жениться на еврейских женщинах или выходить замуж за евреев никогда не рассматривался судьями.
Любой еврей и даже многие из сведущих в законах могли бы прийти к выводу о том, что данный закон, подобно тем, что касались египтян и мамзеров, распространялся одинаково на мужчин и на женщин. Конечно, если бы такой вопрос решался в Санхедрине или другом крупном суде, решение было бы вынесено в пользу моавитянки или аммонитянки. И действительно, как только во времена Боаза подобный вопрос возник, сразу же — в этот важный момент истории еврейского народа — было вынесено правильное решение.
Естественно, что многие забытые законы со временем теряют свою ясность, именно это и произошло с указанным законом. Так что большинство евреев и даже некоторые из самых уважаемых мудрецов считали, будто Рут не может стать женой еврея.
Кстати, аналогичная история произошла с запретом употреблять в пищу некоторые виды птиц. Тора запрещает есть 20 видов птиц. Все остальные, а их гораздо больше, разрешены. Но со временем, когда евреи уже давно жили в изгнании, названия птиц, приведенные на иврите, вышли из употребления, и постепенно народ забыл, какие именно виды нельзя употреблять в пищу. Лишившись точного знания, евреи решили ограничиться только теми видами, которые издавна были известны им и употреблялись в пищу еще отцами. Поэтому можно сказать, что современные кошерные виды птиц разрешены исключительно на основании устойчивых традиций, гарантирующих, что они не входят в число запрещенных 20 видов.
Существовали, например, сомнения по поводу того, можно ли употреблять в пищу индейку, и лишь после того, как было обнаружено, что в нескольких местах такая традиция существует, большинство евреев включили ее в разряд разрешенной пищи.
Таким образом, нам становится ясно: утверждая, будто любой из евреев может взять в жены Рут, Боаз не издавал новый закон, он лишь ввел в действие закон старый, забытый большинством евреев. И то, что Тов отказался взять в жены Рут, боясь запятнать себя и свое потомство противозаконным браком с моавитянкой, говорит о том, что многим в ту пору не так легко было расстаться со своими заблуждениями. Тем более что события, последовавшие после брака Боаза и Рут, вроде бы убедили сомневающихся в их правоте. Боаз прожил со своей женой лишь одну ночь, на следующий день он умер. Многие люди утверждали, что им ясна причина его смерти: дескать, женившись на моавитянке, Боаз тем самым нарушил запрет Торы и был наказан смертью. Истина же была как раз в обратном. Г-сподь долгие годы хранил жизнь и силы Боаза, чтобы, наконец, могло завершиться начатое много веков назад. Та, что вела свой род от Лота, и тот, кто был потомком Иеуды и Тамар, соединились на одну краткую ночь, чтобы дать жизнь тому, кто должен был стать дедом Давида.
Но истина не всегда очевидна. Когда у Рут появился ребенок, не многие радовались этому событию, ведь он родился от "незаконного" брака (см. "Рут", 4:14 — 17). Это заблуждение жило долго и, подобно черной туче, висело над всем родом до появления Давида. И оно едва не повлияло роковым образом на весь ход еврейской истории.
Из книги рабби Носсона ШЕРМАНА "Вечность и суета".
(Продолжение следует.)