На главную страницу сайта
Полоса газеты полностью.

ВСПОМНИТЬ ВСЕ


Минувшей весной огромный резонанс не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами вызвали сообщения о том, что в Любашевском районе Одесской области обнаружены массовые захоронения времен Великой Отечественной. Эти никем не учтенные ранее братские могилы, в которых — останки евреев, уничтоженных нацистами, открывала сама земля. Человеческие кости выходили на поверхность в размытых ливнями промоинах или просто в поле, где некогда был противотанковый ров (в него сбрасывали трупы казненных или умерших от голода и болезней).

Для одесских евреев проводником по этим скорбным местам стал украинец Михаил Панченко — заместитель главы Любашевской райгосадминистрации. Он был гостем на состоявшемся в Одессе рабочем совещании Постоянного комитета Конференции европейских раввинов. Главным раввинам Европы рассказал о том, как в районе рыли траншеи для газопровода и — обнаружили кости. Уже тогда любашевцы начали работать с архивами, получили ряд документов, в которых фигурировал концлагерь в селе Гвоздавка-2 (на его месте сегодня — производственные цеха). Сколько людей здесь погибли? Архивные документы свидетельствуют — не менее пяти тысяч. Исследователи говорят — наверняка больше…
В память о тех, чьи жизни были оборваны страшно и больно, на месте трагедии, там, где были заново похоронены найденные останки, звучали слова еврейской молитвы — давно не слышанной в этих местах, где евреи когда-то жили поколениями, рожали детей, умирали… Тогда же в Любашевке был подписан договор о сотрудничестве — между любашевскими властями и одесской еврейской общиной "Тиква"-"Ор Самеах". И началась работа, которая продолжается и сегодня.
— Это не политика, не пиар, не реклама… Для нас это святая работа, — говорит главный раввин Одессы и области Шломо Бакшт. — Ее надо вести каждый день, ответственно и планомерно. Мы очень благодарны районным властям, всем местным жителям, которые так же, как и мы, понимают всю важность этого дела, помогают нам… Со стороны нашей общины куратором проекта является мой заместитель раввин Иошуа Крейчман. Он очень часто ездит в Любашевку, решает все возникающие вопросы. Кроме того, мы советуемся с настоящими профессионалами во всем мире — будь то Америка или Европа, — как лучше поступить, как лучше сделать то, что мы сделать должны…
С помощью профессионалов решали и один из главных вопросов — как определить границы захоронений, не прибегая к раскопкам (еврейский закон запрещает тревожить прах мертвых). Из Лондона прилетал признанный эксперт раввин Мойше Гершафт. Он один из немногих специалистов подобного рода в мире, занимается этим делом полтора десятка лет. Говорит, что это — не работа, не "бизнес", на котором зарабатывают деньги. Для него это — мицва, исполнение заповеди… Рав рассказал, что работал в разных странах, чаще всего — когда речь шла о масштабном строительстве и нужно было убедиться, нет ли на том или ином месте захоронений… Но с таким количеством неизвестных ранее могил и останков в них, как здесь, в Любашевском районе, и ему довелось встретиться впервые.
Было установлено, что площадь самой большой братской могилы, в которую сбрасывали трупы узников Гвоздавского концлагеря, составляет полтора гектара. Вместе с раввином Гершафтом работали представители местных властей, землеустроители, геодезисты. Затем — в полном соответствии с украинским законодательством — были пройдены все этапы, связанные с тем, чтобы придать захоронениям специальный статус историко-культурного наследия. Сегодня этот статус уже получен и официально засвидетельствован в необходимых документах.
— Особую тревогу у нас вызывает одна из могил, которая находится в критическом состоянии, — рассказывает раввин Иошуа Крейчман. — Дело в том, что из-за особенностей местного рельефа под воздействием талых и дождевых вод она, по сути, сползает в овраг. Чтобы не переносить это захоронение, мы пошли на довольно дорогостоящие земляные работы, цель которых — отвести воду, пустить ее в обход, к соседнему оврагу, а само захоронение — засыпать землей. В весеннюю распутицу туда не проехать, потому начали это делать, когда чуть подморозило… Кроме того, к могилам уже завезены бутовые камни, гравий (по периметру будем делать ограждение). На каждом из пяти захоронений будет плита с высеченной надписью о том, что здесь похоронены жертвы нацизма. А на перекрестке дорог у того места, где в годы войны был концлагерь, установим один общий памятник. Есть свои, конечно, финансовые трудности, но мы с Б-жьей помощью надеемся эту работу завершить…
Параллельно с работой над обустройством захоронений и созданием мемориала в районном краеведческом музее при Любашевском доме культуры уже открыта экспозиция — подобраны свидетельства, списки из архивов, фотографии (тут же, к слову, разместили и копию договора о сотрудничестве между одесской иудейской религиозной общиной и райадминистрацией). Михаил Панченко рассказал, что эта экспозиция непременно будет расширяться, такую же готовят и в селе Ясенево. А еще в Любашевке продолжается сбор официально задокументированных (на бумаге и на видео) свидетельств очевидцев тех страшных событий. Пожилые люди, которые тогда, шесть с лишним десятилетий тому назад, были детьми, подростками, рассказывают о том, что помнят, что видели собственными глазами. Вспоминают лица и имена. И вновь и вновь задаются вопросом, который как-то задал главному раввину Одессы и области Шломо Бакшту один из старожилов, Парфений Богопольский. "Ну чим були винуватi тi євреї?" — спросил старик у рэбе и тут же сам ответил: "Та нiчим!"…
Пройдет совсем немного времени, и мемориал в Любашевке будет открыт — здесь, на перекрестке дорог, среди полей, под вечным небом, общим для всех — для живых и для мертвых. Здесь, где продолжается жизнь. И — память о том, о чем вспоминать мучительно и страшно. Но забывать — нельзя.

Елена ЛИТВАК.

Павло Григорович РУБЛЯ (1925 року народження):
— У воєннi роки на територiї колишнього колгоспу "Радянська Армiя" був перевалочний табiр євреїв. Вiн iснував з серпня 1941 року по грудень 1944-го. Людей звозили сюди з Молдавiї, Бесарабiї, Балти, Рибницi, а також з боку Ананьєва. Спочатку євреїв було мало. Вони заселили склади, контору, кузню, конюшнi. З кожним днем полонених приганяли все бiльше i бiльше. Всiм мiсця не вистачало, тому старi й малi перебували пiд вiдкритим небом. Незважаючи на негоду люди сидiли на землi i один до одного спинами. Мiж їхнiми рядами був прохiд шириною два метри, щоб могла проїхати пiдвода. Табiр був огороджений колючим дротом, який охороняли нiмцi, полiцаї, троє румунiв. Двох з них звали Василiка та Мiшруца, а третього не пам'ятаю. Полонених нiхто не годував. Правда, спочатку, коли їх було мало, мiсцевому населенню дозволялося обмiнювати одяг на хлiб. А вже потiм нiкого до табору не пiдпускали. Люди кидали через огорожу хлiб, картоплю, буряк, моркву. Румун Мiшруца мав гвинтiвку з оптичним прицiлом i якщо помiчав когось бiля огорожi, то стрiляв без попередження.
Вночi з округи збиралися у таборi нiмцi та полiцаї. Вони приводили до примiщення контори полонених, їх жорстоко катували i вимагали коштовностi. А вранцi бiля складу лежали лише їхнi оголенi та закривавленi тiла. Убитих складали у пiдводу самi ж євреї, а вже потiм їх вiдвозили у протитанковий рiв, що знаходився на кордонi з селом Ясенове Друге.
Одного разу колону євреїв вiдправляли по старiй дорозi, одна з жiнок упала, i її вiдразу розстрiляли. До неї пiдбiг чоловiк, але i його також убили. Згодом, коли колона трохи вiдiйшла, з-пiд пальта чоловiка вилiзла маленька дитина. Вона плачучи бiгала вiд тiла матерi до батька. Це помiтили охоронники i два з них повернулися i також застрелили бiдолашну… Ще пам'ятаю випадок, коли один з євреїв потрапив до кузнi, де працював з мiсцевими ковалями. Його прийняли за свого, i так вiн врятувався вiд смертi. Потiм вiн жив у Любашiвцi.

Ольга Василiвна КОРСЯ (1927 року народження):
— Я жила бiля дороги i маленькою бачила, як вбивали євреїв. Потiм їх вiдвозили хоронити у лiс, на гору (зараз там пам'ятник) i в яр, що бiля кладовища. До полонених доступу не було, бо румуни били тих, хто намагався пiдiйти до огорожi. Ми, дiти, тихцем пiдходили до колючого дроту i кидали євреям мамалигу, бо пшениця в той рiк не вродила.

Клавдiя Сергiївна ПЕТРОВ-СЬКА (1925 року народження):
— Мiй свекор Сергiй Петровський йшов з роботи з станцiї Заплази i побачив пiд мiстком дiвчинку рокiв дванадцяти. Вiн узяв її додому, де її одягнули та нагодували. Про себе вона боялася розповiдати, i ми здогадувалися, що вона втекла з села Троїцьке. Пiзнiше цю єврейську дiвчинку удочерили i записали на своє прiзвище давши iм'я Раїса Сергiївна Петровська. А насправдi її звали Рiвка, а прiзвище було Венгер чи Вагнер. Так Раїса i жила до самого визволення села у 1944 роцi. Коли дiвчина закiнчила школу, її влаштували вчитися на бухгалтера у мiсто Первомайськ Миколаївської областi, давали їй продукти, платили за квартиру.
Потiм приїхала її старша сестра, яка демобiлiзувалася з армiї. Побувши у Гвоздавцi тиждень, вона забрала свою сестру з собою у Львiв. Там наша Рая влаштувалася бухгалтером i невдовзi вийшла замiж. Вона до нас приїжджала зi своєю п'ятирiчною донечкою. Зараз живе у Львовi.
Раиса Пушкарь (Петровская)

Iван Васильович КIР'ЯК (1926 року народження):
— Євреїв у нашому селi було дуже багато. Ходили ми з хлопцями до них i носили хлiб, сиру картоплю, буряк… Мертвi тiла возили у рипу (яр), а коли там вже було повно, то возили пiд Ясенове та до рiчки Кодими. Коли померлих стало багато, то з кожної з чотирьох колгоспних бригад видiляли вiд двох до п'яти пiдвод для перевезення трупiв… Якось до однiєї жiнки прийшла єврейка i попросила води напитися. А коли напилася, то з вiдчаю кинулася в криницю.

Ганна Семенiвна БОГОПОЛЬСЬКА (1924 року народження):
— Пiд час вiйни, коли у селi Гвоздавка-2 був табiр, де утримували євреїв, мiй батько попросив в одного румуна двох дiвчат: потрiбно було збирати кукурудзу. На другий день румун видiлив двох сестричок 18-19 рокiв. Батько їх годував, а вони йому допомагали збирати городину. Ввечерi вiн знову їх годував i давав з собою їжу, щоб вони несли її своїм батькам. Три днi вiн їх брав до себе, а ввечерi вiдводив назад. Одного разу приїхали нiмцi, i коли батько привiв сестер у табiр, то знайомого румуна не застав. Тодi батько повiв дiвчат назад додому i сховав на горищi. О третiй ночi вiн запряг коней, застелив дно пiдводи. Коли дiвчата лягли, то ми їх закидали якимось дрантям. Виїхавши в поле до сталiнського лiсу, батько показав їм дорогу на Балту. Як їх звати, я не пам'ятаю, але потiм ми отримували вiд них посилки, та я не брала, бо боялася.

Ганна Якимiвна ШАХОВА (1931 року народження):
— На той час я закiнчила 7 класiв.
У школi була вчителька iсторiї Полiна Азарiвна Ганштейн, дуже молода i вродлива, вона була нашим класним керiвником. Вона залишилася в селi, бо мабуть, не було куди їхати. Мешкала на квартирi. Якось до хати зайшов нiмець, щось говорив хазяйцi нiмецькою, сварився, а та, звiсно, не розумiла… То Полiна Азарiвна, яка була схована на печi, озвалася i переклала з нiмецької українською. Нiмець побачив дiвчину i сказав: "А, жидiвка!". Вивiвши вчительку з хати, погнав її до Гвоздавки-2. А тiльки-но пройшли мiсток, катюга вистрiлив їй у спину, в пальтi було чотири дiрки вiд куль. Люди пiдiйшли, хотiли взяти i поховати, але охорона не дала. Потiм у яму бiля мiстка скинули ще багато вбитих i загорнули. Ми, учнi, дуже плакали за своєю вчителькою, яка була нашим класним керiвником. Пiзнiше поряд з тiєю ямою з'явилася iнша…
В кiнцi 1941 року євреїв перевели у Гвоздавку Першу, де була конюшня. Там їх стрiляли, або вони вмирали вiд голоду. Посеред села було викопано велику яму, куди скидали тiла загиблих. Пiзнiше люди почали викопувати вбитих i перевозити в iнше мiсце. Мiй батько кiлька днiв возив загиблих, а потiм захворiв, бо не мiг витримати жахiв. Учительница Полина Ганштейн

Ганна Василiвна ТОНIНА (1927 року народження):
— На кордонi з селом Ясенове була яма, куди звозили вбитих i напiвживих євреїв. Одного разу, коли євреїв мали розстрiлювати, бабця перекинула через дрiт свою онучку Любу i крикнула: "Ганю, врятуй її!". Ми ховали дитину в печi майже рiк. Пiсля звiльнення села її забрали в iнтернат у село Дубки,
а потiм направили в училище, де вона вивчилася на медсестру. Зараз живе у Москвi i часто до нас приїжджає в гостi.

Надiя Iванiвна ЛЕВЕНЕЦЬ (1927 року народження):
— Анастасiя Тихонiвна Унтiлова жила в своїй старiй хатi, а в нову ще не перебралася. I там переховувалася одна єврейка, яка втекла з табору. Настя її годувала. Якось вночi вона кудись пiшла, щоб полiцаї не знайшли.
В таборi, де утримували в'язнiв, було дуже брудно i смердiло. Тодi охоронники вирiшили погнати їх кудись
у степ. По дорозi одна молода єврейка несла дитину, яку народила в таборi. Потiм, знесилившись, вона покинула вже мертве дитя. Позаду колони їхала пiдвода i пiдбирала людей, якi вже не могли йти…

Александр Анатолиевич ШОЙХЕТ, бывший узник гетто и концлагерей (81 год, живет в Сан-Франциско, США):
— До войны мои близкие родственники жили в селе Жеребково Ананьевского района. После войны мне стало известно, что в 1941 году их расстреляли в селе Гвоздавка. Сообщаю их имена:
Лемберская Эйда — родная сестра моей мамы;
Лемберский Илиша — ее муж;
Лемберская Соня — их дочь (12 лет);
Песчанкер Шмил — родной брат моей мамы;
Песчанкер Мойша — его сын.
Шмил и Мойша Песчанкеры были расстреляны вместе с семьями (погибли жены, дети, внуки).
Прошу, если будут приниматься любые меры по увековечению памяти евреев, погибших в селе Гвоздавка, сообщить указанные мной имена. Из всей нашей большой семьи я остался один. И буду рад выполнить долг перед священной памятью моих близких…

Полоса газеты полностью.
© 1999-2025, ІА «Вікна-Одеса»: 65029, Україна, Одеса, вул. Мечнікова, 30, тел.: +38 (067) 480 37 05, viknaodessa@ukr.net
При копіюванні матеріалів посилання на ІА «Вікна-Одеса» вітається. Відповідальність за недотримання встановлених Законом вимог щодо змісту реклами на сайті несе рекламодавець.